«Сейчас стало лучше»
Джамиль Рзаев уверен, что сегодня у врачей много возможностей В истории каждого советского предприятия первый руководитель называется «директор-организатор».
Это тот, кто получает назначение на еще не существующий объект, вначале руководит стройкой и только потом — работой по своей специальности. Для Федерального нейрохирургического центра (ФНЦ) в Новосибирске — воплощения больших современных проектов в российской медицине — таким человеком стал Джамиль Рзаев. Практикующий нейрохирург, он получил назначение в Новосибирск весной прошлого года. Теперь его работа с ним повсюду. Накануне этого интервью он закончил операцию в одиннадцать часов вечера, а последние фразы договаривал, когда для его следующего пациента уже готовилась операционная. Кстати, процесс можно было наблюдать в кабинете главного врача — прямо напротив входа висит плазма, куда транслируется все происходящие в ФНЦ операции в режиме онлайн. А если нужно, то здесь же можно посмотреть и картинку из микроскопов, которыми хирурги пользуются во время операций.
«Это решение не обсуждается»
— Когда я сюда приехал, здесь еще полным ходом шла стройка. Внутри проводились отделочные работы, снаружи заканчивалось возведение некоторых конструкций. В середине сентября прошлого года все работы удалось закончить, а через две недели мы открылись в составе поликлинического отделения. Уже в начале декабря начали выполняться. То есть работаем, без малого, год. За это время успели сделать около трех тысяч операций. Это к вопросу о том, нужно ли было строить такой центр.
Конечно, можно говорить, что проще было создать такой центр на базе действующей больницы. Конечно, многопрофильные больницы имеют больше плюсов, чем минусов. Но было принято решение строить монопрофильные центры. Государство решило строить этот центр, в том числе, здесь, в Новосибирске. Был указ президента, это не обсуждается. И для страны, на мой взгляд, это хорошо. А то, что мы забрали у кого-то лучшие кадры… Большая часть врачей, которые здесь работают, — приезжие. С другой стороны, даже и логично, что в специализированной клинике концентрируются лучшие врачи. Нормально, когда люди меняют место работы, выбирают лучшее для себя. Я вам скажу, что и от нас уходят люди, им тоже здесь что-то не понравилось.
«Медицина стала доступнее»
— Наша больница рассчитана на выполнение трех–пяти тысяч операций в год в зависимости от сложности и профиля. В этом году сделано около трех тысяч операций. Сейчас для людей, которые не являются гражданами России, в центре введены платные услуги. Мы же врачи, не можем им отказать. Поэтому госпитализируем их за плату. Но это в общем бюджете не слишком большие деньги. Мы копим их, потом покупаем что-то для центра. Например, новый томограф. Но это я условно говорю, потому что у нас есть два хороших томографа.
Эта больница строилась для того, чтобы сделать дорогую медицину доступнее. У каждого хирурга, конечно, есть лист ожидания, но там вполне разумные сроки, которые измеряются несколькими неделями. Конечно, существуют заболевания, которые не терпят отлагательств, например, сложная опухоль головного мозга, которую мы оперируем независимо от очередности. Я подтверждаю, что при показаниях к нам в центр действительно может выписать направление даже обычный участковый терапевт. При этом здесь стараются не особенно втягивать пациентов в бюрократическую волокиту. Вот сейчас к нам обращаются коллеги из Томска, у них там «тяжелый» ребенок. Они его привезут, как только смогут, а квоту мы оформим параллельно с этим. Но Томск недалеко. А раньше и из Улан-Удэ или с Дальнего Востока люди приезжали, и им говорили, что не могут их посмотреть, потому что нужно вернуться в свой родной город, чтобы собрать там еще стопку бумаг. Сейчас у нас в Центре все оформляется параллельно лечению.
Подавляющее число пациентов Центра — это люди, которым выполняются сложные нейрохирургические операции, за которые платит государство. Вмешательство стоит порядка 155 тысяч рублей. Есть операции, стоимость которых приближается к сотням тысяч рублей. А если, допустим, пациентам имплантируют стимулятор головного или спинного мозга, то стоимость зашкаливает за миллион. Это дорогая хирургия, но она стала доступной.
«Или забыли, или утаивают»
— Иногда центр обвиняют в том, что мы никак не работаем с нижним звеном системы здравоохранения. Но, послушайте, нам нет еще и года. Сейчас такой период, когда только выстроена системная клиническая работа в самом центре, когда мы можем планово и спокойно делать операции. Тем не менее, мы уже провели несколько конференций для врачей различного профиля, например, обычных неврологов из районных больниц. Мы им читаем лекции, они нам что-то рассказывают. Есть обратная связь, никто тут не считает себя небожителями.
Да и вообще, я могу говорить о своих коллегах только с уважением. Сейчас выявляемость заболеваний на первичном уровне стала гораздо лучше. Врачи стали грамотнее, появилось большее количество томографов. Мы теперь получаем пациентов с нормально поставленными диагнозами. Хотя, понятно, что страна у нас большая, много людей живет в отдаленных местах, не везде диагностика поставлена одинаково хорошо. Но так ведь везде — не только в медицине.
Сейчас любят говорить, что раньше медицина была лучше, а теперь хуже. Я считаю, что наоборот — именно сейчас стало больше грамотных врачей. Потому что у них появилась возможность учиться, ездить по миру, читать книжки на разных языках. Государство вкладывает большие деньги в развитие поликлинической базы, районных и городских больниц. Нацпроект «Здоровье» дает свои плоды. С оговорками, со скрипом, но дает. Да, есть абсолютно неприемлемые случаи неоказания помощи, и такое было раньше. Нельзя огульно говорить, что сейчас все плохо, а 25 лет назад все было хорошо. Те, кто так говорит, или все забыли, или специально что-то утаивают. Везде есть проблемы, где-то эти финансы неправильно тратятся. Касаться этого вопроса не хочу — здесь я, как обычный гражданин, только слежу за новостями. Конечно, не все гладко. Есть и дефицит кадров, даже у нас. Точно могу сказать, что нам все время нужны грамотные хирурги. Чтобы подготовить такого специалиста, необходимо 10–12 лет, не считая медицинского университета. Только тогда врач становится более или менее самостоятельным хирургом. И таких специалистов в стране мало. Точно говорю за нейрохирургию.
Поэтому, если завтра у меня в кабинете появится нейрохирург, который захочет здесь работать, если у него есть хорошее образование и достойное резюме, мы возьмем его на работу. Хотя на каждое направление у нас есть «скамейка запасных», люди хотят у нас работать. Мне кажется, что это связано не только с зарплатами. Не могу сказать, что врачи получают у нас намного больше, чем в других больницах. Думаю, что у людей здесь есть интересное дело, к которому причастен каждый сотрудник — нести здоровье людям. Понятно, что главный человек в этой больнице — хирург. Их здесь всего-то 10–15 специалистов, и на них лежит основная ответственность. Но к этому же процессу причастны сантехники, электрики, медицинские инженеры, санитарки. Мы не говорим всем этим людям: вы работаете в подвалах, а мы тут сидим в офисах в белых халатах.
Конечно, мы стараемся, чтобы зарплаты здесь были повыше. Не секрет, что центр открывался в условиях конкуренции. Нам желали много всего разного, говорили, что центр не откроется, что тут никогда не будет пациентов. Года не прошло, а у нас уже проведено три тысячи операций. Поэтому я со всей ответственностью заявляю, что центр нейрохирургии Новосибирска будет здесь. Я не говорю, что мы лучше или хуже, чем существующие научные школы, я говорю, что мы будем собирать вокруг себя всю работу по нейрохирургии в городе. В конце концов, это логично, если тут специализированный центр.
Автор: Сергей Чернышов
Оригинал текста: http://expert.ru/siberia/2013/39/sejchas-stalo-luchshe/